Американская разведка могла читать шифры, которыми десятилетиями пользовалась чуть ли не половина мировых правительств — благодаря тайному сотрудничеству с фирмой-производителем. Журналисты получили неопровержимые доказательства того, что компания Crypto AG сотрудничала с ЦРУ. В этой статье мы разберем историю компании и посмотрим, какими же фактами удалось завладеть сотрудникам Washington Post.
Очевидное — невероятное
Если попытаться пересказать историю максимально кратко, то получится вот что. Во второй половине ХХ века большинство мировых стран приобретало шифровальные машины в одной швейцарской компании. Эта компания была втайне куплена американской и немецкой разведкой — ради доступа к шифрам ее клиентов. Имея доступ к шифрам, можно было расшифровывать секретную переписку, что и делалось.
Но чем больше внимания уделяешь подробностям операции, тем более невероятной она оказывается. В ней есть место многому: знаменитым людям из засекреченных служб, долгой и верной дружбе, коррупции и идеализму, талантливым женщинам и болтливым президентам.
И если бы не тесная профессиональная дружба двух эмигрантов из Российской империи, всей этой истории могло бы и не быть или бы она могла развернуться каким-то совсем другим образом.
Но произошло то, что произошло, — и одной стране достались плоды (говоря современным языком) хедхантинга, нетворкинга, синергии, инвестиций в перспективные технологии — а другой пришлось иметь дело с утечкой мозгов, кадровым голодом и догоняющим развитием. Впрочем, третьим странам и вовсе достаются готовые продукты чужой высокотехнологичной промышленности, да еще и с подвохом. И если тебе кажется, что эта историческая параллель притянута за уши, то прочитай статью до конца — может быть, подробности истории смогут тебя убедить.
Сговор столетия
Итак, что же это за «сговор столетия»? Последнее, кстати, не просто журналистское клише — такое словосочетание употребляют сами сотрудники ЦРУ в подробном документе об успехах прошлого, составленном для Отдела изучения истории разведки.
Отдел изучения истории разведки — подразделение разведки, которое занимается сохранением истории разведывательной деятельности (в том числе — в ведомственном музее ЦРУ) и издает специализированный журнал для внутреннего пользования.
Работая на внутреннюю аудиторию, состоящую из своих коллег, разведчики наконец-то могут пооткровенничать — и в подробностях рассказать о тернистом пути, ведущем к невероятному успеху. И им есть чем похвастаться. Описанная в 96-страничном документе операция (носившая сначала название «Тезаурус», а потом «Рубикон», также американцы использовали кодовое имя «Минерва») стала одним из самых дерзких планов разведчиков — и этот план удался.
«Иностранные правительства платили хорошие деньги США и Западной Германии за то, чтобы те читали их самую засекреченную корреспонденцию», — говорится в заключении этого документа.
Однако теперь поводы гордиться своими достижениями есть не только у них. Каким-то образом сотрудники Washington Post смогли заполучить этот самый подробный документ, а их немецкие коллеги — подтвердить и дополнить его содержание в беседах с бывшими сотрудниками немецкой спецслужбы BND.
Журналистам пришлось пойти на некоторые уступки своим информантам (соблюдение анонимности источников вполне понятно) — пообещать не публиковать отчет об операции «Рубикон» целиком, ограничиваясь короткими цитатами.
Его звали Борис
Вся сложная и длинная операция спецслужб уходит корнями еще во времена до Второй мировой войны. А если взять за начало истории рождение ее ключевого фигуранта — то и в XIX век.
В 1892 году у технического директора (впоследствии — управляющего) «Товарищества братьев Нобель» в Баку родился сын. Отца звали Карл Хагелин, а сына — Борис Цезарь Вильгельм Хагелин. Фирма братьев Нобель была крупной и технологически продвинутой компанией, так что карьера Хагелина-отца, талантливого инженера, складывалась весьма удачно — к 1899 году он вошел в высшее руководство компании. Наставничество и деньги отца позволили Борису Хагелину получить отличное инженерное образование в Швеции.
Но в 1917 году грянула революция. Нефтяной бизнес был национализирован. Семьи Нобель и Хагелин были вынуждены переехать в Швецию и думать, как жить дальше. Имеющиеся капиталы нужно было во что-то инвестировать…
Тем временем братья Дамм, инженер ткацких станков и учитель математики, как раз отчаянно нуждались в инвестициях. Они страстно горели идеей механического роторного шифровального устройства, но никак не могли довести до ума прототип и найти заказчиков.
Эммануилу Нобелю и Карлу Хагелину показалось, что удобное шифрование сообщений может быть востребовано в бизнес-кругах. Представлять интересы инвесторов и контролировать процесс в компанию AB Cryptograph назначили Хагелина-младшего. Назначение оправдало себя: считается, что именно Борис Хагелин доработал машину Арвида Дамма и превратил ее в первый коммерчески успешный продукт фирмы — переносную роторную шифровальную машину B-21. Вооруженные силы Швеции закупили партию таких машин вместо легендарной немецкой «Энигмы».
B-21 — первая серийная шифровальная машина компании Хагелина
В тридцатые годы Хагелину удалось получить контракт на разработку компактной шифровальной машины для французской армии. Модель оказалась крайне успешной — весила около четырех килограммов, была размером с толстую книгу, работала от вращения рукоятки и выдавала скорость шифрования до 30 символов в минуту. Так что в 1937 году Борис Хагелин отправился в деловую поездку в США — демонстрировать свое детище.
РЕКОМЕНДУЕМ:
Как взламывали код Энигмы
Большая война, большие деньги
Поездка Хагелина увенчалась успехом. Его машина произвела впечатление — Хагелин получил контракт, который с началом Второй мировой войны значительно расширят. Новая версия машины Хагелина будет выпускаться в таких количествах, что американское правительство прикажет мобилизовать для этого заводы, выпускающие печатные машинки.
М-209 в полной армейской комплектации — с сумкой для переноски и инструкцией
Внутренности M-209
Но гораздо важнее было то, что в 1937 году Хагелин познакомился и подружился с другим эмигрантом из России, прославленным «отцом американской криптологии», изобретателем самого этого термина — Уильямом Фридманом.
Война вынудила Хагелина на несколько лет остаться в США. Он проводил время, оказывая услуги ремонта своих же шифровальных машин и улаживая юридические тонкости сделки с американской армией. В итоге он передал армии патентные права на свою машину в обмен на несколько миллионов долларов, американское гражданство и право продолжать изготовлять и продавать свою коммерчески успешную машину, несмотря на передачу патента. Так Хагелин стал первым в истории миллионером, сколотившим состояние на криптографии.
Борис Хагелин в сороковые
Джентльменское соглашение
После окончания войны разбогатевший Хагелин отправляется вместо Швеции в Швейцарию — чтобы воспользоваться тамошним привлекательным налоговым режимом и основать новую компанию под названием Crypto AG. Он планирует быть главным гражданским производителем шифровальной техники — не связанным ни с каким государством. Однако внушительный послужной список играл ему на руку и придавал авторитета.
И тут кое-что идет не так. После окончания войны американская армия начинает распродавать по дешевке свои огромные запасы полевых шифраторов — тех самых, которые Хагелин планировал выпускать. Он вступает в бурную переписку со своим другом Фридманом, тот всячески обещает помочь — из профессиональной солидарности и по поручению АНБ, которое назначило его ответственным за контакт с Хагелиным.
Уильям Фридман
Но все это явно показывает Хагелину, что почивать на лаврах вредно для бизнеса. Он разрабатывает новую машину и предоставляет ее прототип АНБ для информации — судя по всему, в рамках все той же дружбы с Фридманом.
Увиденное АНБ не радует. За время войны американская разведка успела пристраститься к чтению вражеских шифров — немецких и японских, расшифрованных их криптологами. Но в послевоенных реалиях аналитики опасались, что новые противники из коммунистического блока не дадут им такой возможности. Перспектива свободной продажи машин Хагелина усиливала эти опасения.
Именно поэтому с 1951 года Фридман и Хагелин регулярно встречаются в фешенебельных клубах и обсуждают дела. Энергичный Фридман сыплет предложениями и обещаниями, которые его начальство не спешит подтверждать письмами и чеками. Но Хагелин дорожит дружбой и питает симпатии к Америке — так что четыре года он выполняет обязательство, данное на словах за парой бокалов в клубе.
Дружеская открытка от Фридмана и его жены и ассистентки Элизабет Борису Хагелину, 1956 год
Суть этого «джентльменского соглашения» заключалась в первую очередь в том, чтобы Хагелин продавал свои самые криптостойкие машины только по списку стран, одобренных США. Остальным клиентам он должен был предлагать менее стойкие машины, сообщения которых АНБ могло взломать. За это Хагелину обещали крупные финансовые компенсации и контракты на поставку его машин в США.
Вдобавок прилагалось обещание дальнейшего плодотворного сотрудничества. Хагелин сообщал о своих клиентах и объемах их заказов, а также трогательно беспокоился о том, чтобы страны, получившие его новейшие машины, знали, как правильно их использовать, не делая случайно шифры менее стойкими. Услышав об этом, в АНБ составили две версии инструкций к машинам — одну для доверенных клиентов (членов НАТО, например Франции, у которой в то время были проблемы с практиками шифрования, вызывавшими беспокойство в Америке), а другую, содержащую намеренно неправильные указания к применению, — для всех остальных.
Дружба — это чудо
Хочется особо подчеркнуть, какую роль в этой истории играла дружба и добрая воля. Мировая политика и страшные шпионские тайны не просто зависели от теплых отношений двух коллег, родившихся когда-то в одной стране. Огромные махины правительственных контор нуждались в том, чтобы их настойчиво уговаривали хоть как-то обозначить свое участие в выгодном и важном деле. Все много раз могло пойти не так.
После подписания договора в 1955 году Фридман вынужден уйти из АНБ в отставку по состоянию здоровья (он был трудоголиком, и еще в военное время это порой доводило его до тяжелейшего переутомления и госпитализации). Он после этого продолжает сотрудничать с АНБ и другими структурами НАТО в качестве консультанта — но к нему резко меняется отношение.
РЕКОМЕНДУЕМ:
Режим гаммирования в блочном алгоритме шифрования
На письма Фридмана с запросами и предложениями отвечают отписками, а в какой-то момент и вовсе решают, что он слишком назойлив, и посылают агентов к нему домой, конфискуют некоторые его личные документы и запрещают публиковать научные статьи в открытых журналах — в том числе литературоведческих (Фридман обожал искать коды и скрытые послания в литературе и пытался расшифровать манускрипт Войнича — правда, не преуспел).
И пока Фридман никак не может воздействовать на положение дел, интерес к только что заключенному договору с Хагелином в АНБ резко падает. Хагелин очень недоволен. Годами его кормят обещаниями и просят работать не в полную силу (а работать он тоже очень любит) — а благодарности и выполненных обещаний он видит мало.
Во вторую половину пятидесятых вся эта история имела много поводов развиваться совершенно иначе. У Бориса Хагелина был сын Бо — тоже талантливый инженер-криптограф, который считал, что отец его недооценивает, сначала отверг, а потом присвоил его идею для успешной модели карманного шифратора и дает мало денег. Но Фридман сумел подружиться и с Бо и на протяжении многих лет убеждал его не рвать контакты с отцом.
Уильям Фридман, Элизабет Фридман и жена Бориса Хагелина Анни (справа) в Швейцарии, 1957 год
Борису Хагелину также делали выгодные предложения другие страны, и он обдумывал возможность нарушить соглашение с США — каких-либо методов принуждения у АНБ не было. Но в итоге Хагелин выбрал быть верным своему слову и своей дружбе с Фридманом. Они продолжали вести переписку до самой смерти Фридмана. Фридман тяжело болел и не мог больше покидать свой дом, но Хагелин несколько раз навещал его в Америке. Фридман хотел, чтобы последним делом его жизни стала биография Хагелина, над которой они работали вместе, но в апреле 1969-го ему пришлось отослать черновики в Швейцарию, так как сил продолжать работу уже не было. В ноябре 1969 года Фридман умер.
Но и в конце своей жизни Фридман с увлечением обсуждал с Хагелином криптографию — свою истинную любовь. И после смерти он сумел отомстить своим бывшим работодателям в АНБ, которые ценили его, лишь пока он беспрекословно делал, что прикажут, ставили ему палки в колеса и, что самое страшное, хотели запретить любое изучение криптографии гражданским ученым.
Орудием мести он выбрал свой архив, который передал не в АНБ, а в библиотеку мемориального Фонда генерала Джорджа Маршалла — чтобы общественность в будущем имела шансы узнать о произошедшем. Так оно и вышло: переписка Фридмана с Хагелином позволила предполагать о существовании «джентльменского соглашения» еще до нынешних масштабных разоблачений.
Над этим отрывком из отчета Фридмана о встрече с Хагелином цензура поработала недостаточно тщательно
Предложение, от которого не отказываются
В середине шестидесятых годов назревает возможность углубить сотрудничество. Хагелин всю жизнь работал с механическими шифраторами. Но прогресс не стоял на месте, и было понятно, что будущее за электронными устройствами. Хагелин не желал уходить со сцены, но самостоятельно разработать совершенно новые модели не мог.
АНБ вызвалось помочь и предложило использовать в качестве криптологического сердца машины электронную схему, реализующую шифрование на основе сдвиговых регистров. Аналитиков АНБ волновали перспективы распространения электронных шифраторов — взламывать их коды было бы куда сложнее. Но они знали, что на этапе разработки шифрующей микросхемы можно задать такой алгоритм, который выглядит использующим надежные, случайные последовательности для шифровки, но на самом деле содержит уязвимость. Псевдослучайные числа будут периодически повторяться — и, зная, как именно, взломать эти шифры будет значительно легче.
Именно такие машины, с подправленными алгоритмами, в Crypto AG собирались предлагать большинству покупателей. И лишь союзникам по блокам НАТО предназначались шифраторы с алгоритмами, работающими в полную силу. Учитывая, что Хагелин уже много лет продавал клиентам из разных списков товары разного качества, принципиально для него ничего не менялось. Но теперь его бизнес был полностью зависим от поставок АНБ.
Новая модель шифратора — H460. В металлической коробке справа — микросхемы, сердце устройства
А бизнес шел хорошо — клиенты спешили заказать новую модель. Однако новинка оказалась капризной. Ранние модели получились чрезвычайно чувствительны к толчкам и перепадам температуры. Приходилось возвращать их производителю. Также в те времена возникли первые подозрения, что с шифрованием здесь может быть что-то не так.
Уязвимости в шифровании независимо друг от друга обнаружили итальянские и египетские покупатели. Но компания уверила их, что все недостатки будут исправлены, — и заменила криптологические микросхемы на другую версию, тоже предоставленную АНБ и все еще выдающую подверженные дешифрованию результаты. Проверить, что именно поменяли, все равно было ужасно трудно — в микросхемах электронные элементы соединялись сложнейшей паутиной вручную сплетенных проводков, в которых даже находить брак при проверке на производстве и то было сложно.
Переплетение проводов в криптографической микросхеме
Закрытие сделки
К концу шестидесятых Хагелину было уже под восемьдесят. Его заботило будущее компании, а также своей второй жены — после смерти первой супруги он женился на ее сиделке. Он хотел, чтобы, когда его не станет, их положение не ухудшилось.
Озабочены будущим были и в американской разведке — ведь они рисковали потерять то, к чему уже привыкли. Передать контору Бориса Хагелина его сыну Бо было малореально не только из-за сложных отношений с отцом — Бо еще и не вызывал доверия у разведчиков. В 1970 году он погиб в автокатастрофе в США (никаких свидетельств того, что в этой катастрофе было что-то подозрительное, не имеется). Других наследников у Хагелина не осталось.
Но была идея, которую первой предложила французская разведка еще в 1967 году. Как союзники по блоку НАТО, они знали об успехах своих американских коллег и испытывали профессиональную зависть, желая заполучить подобные ресурсы и для себя. Французы предложили Хагелину купить его компанию целиком — в партнерстве с немцами.
Тогда Хагелин отказался и сообщил о предложении американцам. Но идея многим показалась интересной. И спустя пару лет немцы попробовали предложить американцам вступить в партнерство.
Нельзя сказать, что те не думали о такой идее, — но внутренние разборки между ЦРУ и АНБ мешали проработать план этой операции, как и ранее с соглашением Фридмана. Но выяснилось, что, пока американцы мешкают, другие пытаются действовать — и решение было принято.
Великодушно согласившись на предложение немцев, американские коллеги попросили их разобраться с парой нюансов. Во-первых, отказать французским спецслужбам в сотрудничестве, а во-вторых — найти способ перевести Хагелину деньги тайно, чтобы не стало известно, кто будет покупателем в сделке. Сумму сделки согласились поделить пополам — вместе вышло примерно 5,75 миллиона долларов.
Немцы решили обеспечить конфиденциальность сделки с помощью юридической фирмы из Лихтенштейна. Сложные законы маленькой страны позволили удобно спрятать настоящих владельцев за несколькими подставными компаниями и пакетами анонимных акций на предъявителя. За это фирма получила продолжительный контракт на юридические услуги — главный смысл которых после заключения сделки составляло сохранение тайны. Таким образом 4 июня 1970 года и была окончательно оформлена продажа компании.
Открытка от Хагелина Элизабет Фридман. Хагелин уже на пенсии, Фридман умер — но с его женой он продолжает переписываться
Даже в новом совете директоров Crypto AG о вмешательстве разведки знал только один человек — да и тот уволился в 1976 году. Хагелин же покинул совет директоров после сделки и смерти своего сына и занялся написанием мемуаров. Он прожил еще долго и умер в возрасте 91 года.
Заклятые друзья
Вскоре после заключения сделки выяснилось, что купить компанию — это полдела, надо еще и договориться о том, как с ней быть. Представители немецкой и американской разведки постоянно устраивали совещания на эту тему. Некоторые вопросы удавалось разрешить и превратить в регулярную практику — например, договорились, что немецкая разведка BND отвечает за бухгалтерию Crypto AG и раз в год передает партнерам из ЦРУ половину прибыли. Передавали на подземной парковке, в чемодане с наличными.
Удалось также разрешить и техническую сторону вопроса — чтобы продукты Crypto AG оставались конкурентоспособными, а договоры — выгодными, немецкая сторона привлекла на помощь Siemens (за вознаграждение в 5% от годовой прибыли Crypto AG), а американцы — Motorola. Корпорации были не против оказывать патриотическую помощь разведкам своих стран.
А с прибылью дела обстояли неплохо. За пять лет владения продажи машин Crypto AG выросли больше чем в три раза — в 1975 году объем продаж достиг 19 миллионов долларов. При этом финансовые вопросы становились поводом для разногласий между партнерами — немцы стремились, чтобы бизнес в первую очередь приносил выгоду, а американцы напоминали им, что их главная цель — разведданные и успехи в шпионаже.
В Германии же были недовольны тем, что американцы хотели продавать машины с уязвимым шифрованием как можно большему числу стран, включая союзников по НАТО — Грецию, Турцию, Италию, Испанию. Немцы изо всех сил сопротивлялись этому, но в АНБ в конце концов продавили свое решение, и список стран, одобренных для поставок защищенной шифровальной техники, сократился до минимума (при этом его никогда не покидали Швеция и Швейцария — ведь там хорошо знали фирму Хагелина и, судя по всему, подозревали о происходящем).
Корпоративная культура
Методология перехвата информации, которую использовали в ХХ веке в АНБ, делит весь мир на три зоны: A — советский блок, B — Азия и G — все остальные, то есть преимущественно страны третьего мира. И к началу восьмидесятых больше 50% разведданных из зоны G были заслугой «Минервы» — компании Crypto AG.
То, с какими клиентами часто приходилось иметь дело компании, порой определяло стиль ведения бизнеса. Большую роль в ее успехе играли харизматичные агенты по продажам с хорошо подвешенным языком. В Саудовской Аравии они везли с собой в чемодане дорогие часы Rolex для подкупа и устраивали «обучающие семинары», включавшие в себя походы в бордели.
Или вот курьезный эпизод: покупателей из Нигерии они убедили заключить контракт на крупную сумму, после чего кураторы из спецслужб два года пытались выяснить, почему же из страны не поступает разведданных. Оказалось, что дорогое оборудование просто не смогли пристроить к делу и оставили пылиться на складах, не доставая из упаковки.
Сотрудникам также часто приходилось расхваливать свои продукты и распространять дезинформацию о продуктах конкурентов, чтобы не лишаться контрактов и не расстраивать своих владельцев. Нередко они начинали догадываться, что с их компанией что-то нечисто, — и беспокойство не могли заглушить даже высокая зарплата и всевозможные «плюшки в офисе» (среди которых была даже небольшая парусная лодка для прогулок на озере неподалеку от здания компании).
Главным камнем преткновения, разумеется, было шифрование. Сотрудникам говорили, что с разработкой им помогает Siemens, но это никак не отвечало на вопрос, почему решения содержали уязвимости — и почему их запрещали исправлять.
В 1977 году инженер Crypto AG Петер Фрутигер, который давно подозревал, что его компания связана с немецкой разведкой, отправился в командировку в Сирию. Тамошние заказчики жаловались на проблемы с шифрованием — и вместо того, чтобы успокоить их, как это обычно делалось, Фрутигер исправил их машины, даже не сообщив об этом начальству.
Вскоре дело вскрылось, поскольку из Сирии перестали приходить разведданные, и директор Crypto AG, бывший в курсе дела, уволил Фрутигера. Как оказалось, напрасно: ЦРУ предпочло бы оставить его работать в компании и платить за молчание, а так пташка выпорхнула из клетки. Фрутигер не выступал официально ни с какими разоблачениями, но стал одной из ниточек, по которым впоследствии можно было что-то заподозрить.
В 1978 году у озабоченных секретностью разведчиков возник еще один повод понервничать. В Crypto AG наняли, не проконсультировавшись с ними, талантливую специалистку по электронике и криптографии по имени Менгия Кафлиш (Mengia Caflisch). Спецслужбы взяли ее на заметку, когда она работала радиоастрономом в университете Мэриленда в США, — и решили, что ее невозможно будет обмануть — слишком она талантлива и умна. Так и вышло — в Crypto AG она занялась проверкой алгоритмов шифрования на прочность, обнаружила уязвимости и разработала новые версии алгоритмов.
Менгия Кафлиш в девяностые
Подправленные ею алгоритмы даже попали в производство — была выпущена партия из 50 машин с усиленной криптографией. Их пришлось выкупать и уничтожать — разведка не могла позволить, чтобы такие защищенные машины попали на рынок. Менгии Кафлиш намекнули, что в этой компании есть свои ограничения и нельзя самовольно улучшать что попало. Она проработала в компании до 1995 года — и оказалась едва ли не единственной героиней в этой истории, согласившейся сказать журналистам что-то кроме «без комментариев».
По словам Кафлиш, никто из рядовых сотрудников не был в курсе, что именно творилось за кулисами Crypto AG, — но у многих были подозрения, и они не знали, что с ними делать. Сама она теперь думает, что надо было уволиться пораньше.
Чтобы как-то справляться с Crypto AG, разведкам-партнерам нужен был особенный человек — подкованный в криптологии на высочайшем уровне, со способностями харизматичного лидера и безупречно лояльный. Найти его было непросто, но помогли коллеги из шведской разведки — они были в курсе дела еще из-за связей Бориса Хагелина со Швецией.
Кандидатом шведов стал Кьелль-Уве Видман, профессор математики из Стокгольма. Он славился как специалист по криптологии, консультировал шведскую разведку и был известен давними симпатиями к США — еще со студенческих времен, когда он провел там год по программе обмена студентами. Он даже называл себя прозвищем Генри, которое ему дали в Америке, так как не могли выговорить его шведское имя.
Разведчики долго обхаживали Видмана, не раскрывая себя, но, когда наконец настал момент для откровенного разговора, он согласился сразу, не прося никакого времени на размышление. И оказался бесценным и незаменимым специалистом. Спецслужбы могли положиться на него и меньше волноваться о сложных подробностях криптологии и электроники, а сотрудники Crypto AG трепетали перед его научным авторитетом.
Благодаря Видману были разработаны особо хитрые методы внедрить в шифры уязвимости — их нельзя обнаружить простыми статистическими тестами и легко выдать за ошибку оператора оборудования.
Видман отвечал и за самые важные переговоры. Когда чилийцы хотели переметнуться к другому поставщику, он убедил их, что той компании не дадут лицензию на экспорт (что было правдой — ЦРУ могло это устроить). Когда после войны за Фолклендские острова аргентинцы были уверены, что британцы читали их сообщения и благодаря этому одержали над ними победу, — он убедил их, что было взломано чужое устаревшее оборудование, а лучшие продукты Crypto AG не подведут.
Но шила было не утаить в мешке. Слухи расползались, и большой скандал был вопросом времени. Однако в восьмидесятые казалось, что все прекрасно, и разведчики продолжали пожинать плоды своего хитрого плана.
Гидра угрожает
Как бы строго ни охраняли свою тайну могущественные разведки, понемногу информация все же утекала из-под их контроля. Слишком уж масштабной была операция, слишком удобно было спецслужбам узнавать, что втайне обсуждают их коллеги из других стран.
Когда США в 1978 году были посредниками в мирных переговорах между Египтом и Израилем — американская разведка следила, что о ходе переговоров сообщает себе на родину египетская делегация во главе с президентом Садатом. Когда в 1979 году Иран захватил в заложники посольство США в Тегеране — разведка следила за коммуникациями Ирана с Алжиром, который выступал посредником в переговорах, и докладывала президенту о настроениях противника.
И слишком часто нужно было, узнав информацию, делать вид, что не знаешь ее. Например, как поступить, если ты случайно узнал, что брат президента Картера, Билли Картер, лоббирует интересы диктатора Ливии и получает от него деньги? Или если стало известно, что режим в Аргентине проводит бессудные казни тысяч оппозиционеров и договаривается с чилийскими военными свергнуть тамошнего президента-коммуниста Альенде?
Американский ответ таков: в первом случае сообщить в ФБР, во втором — вписаться в дело борьбы с коммунизмом и сделать вид, что никаких преступлений не происходит. Даже их партнеров по программе из Германии такое поведение шокировало.
Но одно дело профессиональный цинизм — его еще можно ожидать от разведки. А другое дело — когда разведданные используются таким образом, что компрометируют саму операцию.
В 1986 году в Берлине произошел теракт. На популярной у американских солдат дискотеке La Belle взорвали бомбу. Спустя десять дней американский президент Рейган выступил по телевидению с обращением к нации. В нем он обвинял в теракте Ливию и сообщал, что приказал нанести по ней удар возмездия. По его словам, имелись однозначные свидетельства, что еще за неделю до взрыва в посольство Ливии в Берлине пришел приказ устроить атаку — а на следующий день после взрыва посольство отчиталось об успехе задания.
Разведка была в шоке — там не ожидали, что президент так воспользуется предоставленной информацией. Было непонятно, что отвечать на неудобные вопросы «как узнали» и «почему не предотвратили, если знали заранее?». Зато предельно понятно было, что враги Америки проведут расследование и сделают выводы.
Враги Америки оказались медлительны — или терпеливы. Серьезные последствия и крупный скандал ждал Crypto AG только в 1992 году. В докладе ЦРУ эта история проходит под кодом «Гидра».
Один из лучших агентов по продажам компании — Ганс Бюлер давно работал с одним из крупных клиентов — Ираном. После теракта 1986 года ему пришлось выкручиваться, отвечая на неудобные вопросы, но потом дела наладились и пошли как обычно. Он летал в Тегеран по несколько раз год — и в 1992 году отправился туда в очередную командировку. И не вернулся из нее.
Компания обратилась к швейцарской разведке, которая сообщила им, что Бюлера арестовали власти Ирана. И что его жестко допрашивали и дела у него были не очень. Однако иранцы были согласны отпустить его под «залог» в миллион долларов.
Владельцы компании из ЦРУ заявили, что это не залог, а выкуп, а США не платят террористам выкупов. К счастью для Бюлера, немцы согласились заплатить полную сумму — видимо, они оказались более обеспокоены происходящим. В итоге Бюлер провел в иранской тюрьме девять месяцев, и условия там были тяжелыми.
И что самое обидное, Бюлер ничего не знал. Он был абсолютно не в курсе о делах разведок и уязвимостях в шифровании. Но допросы и лишения, перенесенные им в Иране, заставили его сомневаться в своем работодателе. Он стал встречаться с швейцарскими журналистами, а те начали копать. Всплыли архивы Фридмана из семидесятых, и в них нашлись подозрительные намеки. Удалось найти Петера Фрутигера — в 1994 году его вместе с Бюлером упоминали в репортаже швейцарского телевидения.
Ганс Бюлер
Дело немного исправил тогдашний глава Crypto AG Михаэль Груп. В той же передаче он опроверг обвинения и с искренне удивленным выражением лица говорил, что все эти домыслы абсолютно безумны, такого не может быть никогда, продукты Crypto AG используются в Швейцарии и Германии и это должно ставить их вне подозрений, а Бюлер и Фрутигер просто распускают слухи из-за недовольства условиями увольнения.
Но все равно некоторые клиенты отказались от услуг компании (необъяснимо, но факт — Иран, наоборот, возобновил контракт), часть сотрудников уволилась, а журналисты продолжали ходить вокруг темы кругами — например, они раскопали в старых документах семидесятых годов имена, которыми представлялись сотрудники разведки, когда изображали бизнесменов из подставных компаний. Имена оказались настоящими, паспортными — вот тебе и конспирация…
Конец прекрасной эпохи
Все это означало, что времена меняются. Главной жертвой «Гидры» стало долгое плодотворное сотрудничество немецкой и американской разведок. На расхождения во взглядах до поры до времени можно было закрывать глаза, но сейчас они стали для немцев слишком рискованными. Если бы тайное стало явным, им бы пришлось оправдываться перед собратьями по Евросоюзу за действия американцев, которые равняли их со странами третьего мира и сомнительными режимами.
Так что в 1993 году немцы продали свою долю в Crypto AG американцам за 17 миллионов долларов. Решение было непростым — политикам хотелось избавиться от рискованного проекта, но ветераны разведки были не рады отказу от своего успеха, который они когда-то предложили американцам.
К тому же после разрыва сотрудничества американцы стали куда менее охотно делиться информацией — и немецкие спецслужбы уже не могли быть уверены, как раньше, что они входят в элитный клуб «тех, кого не прослушивают американцы». И, как показали данные о слежке американской разведки за самой Ангелой Меркель, предоставленные прессе Эдвардом Сноуденом, — не напрасно.
Однако АНБ все было нипочем. Шоу продолжалось. Кризис «Гидра» с задержанием Бюлера оказался самым серьезным ударом по программе за все время ее существования — но она устояла и пережила рубеж веков. Продажи сокращались, и прибыли превратились в убытки — но в ЦРУ всегда считали, что коммерческая сторона — это всего лишь приятное дополнение, благодаря которому можно профинансировать какие-нибудь особо темные дела, но разведданные важнее. И поэтому вложения в Crypto AG продолжались и фирма держалась на плаву.
Но мир менялся, и авторы программы старались угнаться за ним, как могли: Crypto AG освоила выпуск цифровых машин по шифрованию голоса, а в ЦРУ пытались повторить трюк с покупкой еще какой-нибудь криптологической компании — судя по всему, для того чтобы обанкротить ее и тем самым снизить конкуренцию для своего любимого детища. По крайней мере, ходят слухи, что купить хотели фирму Cretag, давнего соперника Crypto.
Однако аппаратные технологии шифрования все больше уступали программным. ЦРУ проигрывало соперничество с АНБ, которое смогло успешно запустить свои щупальца в американские IT-корпорации. Впрочем, дела сворачивали долго. Лишь в 2017 году Crypto AG продала здание своей штаб-квартиры, что и стало началом конца.
А в 2018 году остатки активов компании были проданы в ходе хитрой финансовой операции. Часть производительных мощностей и почти весь топ-менеджмент перешли в новую компанию CyOne, которая теперь продает шифровальную технику одному клиенту — швейцарскому правительству.
В швейцарском городе Цуг на старом здании штаб-квартиры Crypto AG все еще висит логотип компании, хотя здание и продано (фото Jahi Chikwendiu для The Washington Post)
Все остальное — вместе с брендом Crypto — досталось частному бизнесмену из Швеции по фамилии Линде, который утверждает, что решил приобрести компанию частично из шведского патриотизма и уважения к памяти Хагелина, а частично — считая, что за слухами о ненадежности оборудования ничего не стоит и что он вкладывается в давнее и уважаемое предприятие. После того как с ним пообщались журналисты, он с грустью отметил, что если все это правда, то он чувствует себя обманутым и переживает за сотрудников теперь уже его компании, которые тоже были обмануты.
Сделку, между прочим, оформляла та же самая юридическая контора из Лихтенштейна, что отвечала и за покупку Crypto AG почти полвека назад.
АНБ или ЦРУ?
И все же кто на ком стоял? В одном месте мы упоминаем ЦРУ, а в другом — АНБ, и это не ошибка. Обе эти конторы были вовлечены в историю, но каждая по-своему.
АНБ (NSA) — технологическая разведка, главная задача которой — подслушивать и подглядывать по всему миру, а также обеспечивать безопасность Америки на этом фронте. Дело сотрудников этого ведомства — шифры, антенны, спутники, компьютеры. Они стараются не покидать территории Америки и своих высокотехнологичных баз. Именно на них работали Фридман и Хагелин, именно они помогали разрабатывать технику для Crypto AG и потом отвечали за расшифровку полученной информации.
ЦРУ (CIA) — разведка широкого профиля, официально не должна работать на территории США, отчитывается только перед президентом, отвечает за самые разные вещи — но в основном включающие в себя работу с людьми за пределами Америки. Их дело — пропаганда, заговоры, диверсии, вербовка и работа с агентами, а также ведение особо засекреченных операций, вроде полетов самолетов-разведчиков или управления компанией Crypto AG. Именно это агентство с американской стороны отвечало за то, чтобы компания успешно вела бизнес, служила американским интересам, а ее сотрудники были не в курсе истинного положения дел.
Но это лишь суперкраткое изложение чрезвычайно запутанных отношений между многочисленными американскими спецслужбами. Поэтому порой мы пишем «американская разведка», а подразумеваем кого-то из работников этих ведомств.
Выводы
Вот, в общем-то, и все. И возможно, кому-то захочется спросить — а какое отношение к настоящему имеют все эти дела минувших дней, когда микросхемы паяли вручную? Кажется, что до современности вся эта история дотянула лишь по инерции.
Мы думаем, что самое прямое. В этой старомодной истории с эмигрантами, обедающими с видом на швейцарские озера, и «Ролексами» в чемодане очень легко прослеживаются сюжеты из злободневных новостей — и одновременно корни их зарождения.
Почему американская разведка страдает такой технократической гигантоманией? Да потому, что ее сотрудники десятилетиями убеждались: технологическое превосходство работает — и обеспечивает невероятные возможности по всему миру. Привыкнув к ним, уже совершенно невозможно сделать шаг назад. Поэтому они просто не могут перестать пытаться взломать и контролировать все что только можно. Кроме своего президента, с публичными выступлениями которого приходится просто мириться.
Почему Иран и США постоянно провоцируют друг друга, грозят друг другу — и так без конца? Потому что они с этого начали, привыкли так поступать и не видят повода прекращать. Как в ЦРУ долго-долго не видели повода прекращать тратить деньги на Crypto AG.
РЕКОМЕНДУЕМ:
Какую информацию собирают голосовые ассистенты
Почему вокруг криптологии и шифрования бушуют такие страсти? Потому что в этой теме встречаются зубодробительные математические построения, доступные немногим, — и стремление контролировать доступ к информации, встречающееся у любой власти. Вместе они образуют нестабильную систему, где без узких специалистов обойтись невозможно, но непонятно, как контролировать их самих.
И наконец — почему вообще случаются события, которые меняют мир? Потому что иногда люди — по своей воле или нечаянно, но сталкиваются с системой. Борис Хагелин и Уильям Фридман хотели скрепить свою дружбу большим делом, в важность которого они верили. И то, что им хватило упорства добиться своей цели, нежданно-негаданно для них самих изменило мир. И как в истории Эдварда Сноудена — то, что началось с профессионального интереса, достигло своей цели благодаря упорству и идеализму.
И завершилось громким разоблачением, потрясшим мир.
